dead lesbian

К написанию этого текста меня подталкивает страх потери актуальности свежих заметок и затянувшаяся пауза в написании чего бы то ни было вообще. Подумываю поставить себе на аватарку Сквидварда, как отражение моего настроения в последние недели. Прошедшая суббота явила собой подтверждение чего-то, но я так и не понял, чего. Отмечаю за собой голосом Глории небрежное и похуистическое отношение к тому, что пишу.

Мы едем по городу в автобусе. Я сплю. Засыпаю все время. Спать мне нравится вообще больше всего прочего. Хоть и сплю я дергано, тревожно, отвратно. Просыпаюсь угрюмый, разбитый, недовольный заранее всем, что мне скажут, что сделаю, что произойдет. Как новорожденный, каждое утро выбирающийся из влагалища жопой вперед. Жопой к жизни. Один день, другой, третий. Я сплю. В автобусе доезжаем до дома, где я вырос. Иду за хлебом не по погоде одетый. Цвета, яркость солнечного света, ракурсы отправляют куда-то в прошлое. Не то весна, не то безвременье. Сидим на кухне, хлебаю борщ. Ощущаю себя ребенком двух женщин, между которыми не могу выбрать уже как третий месяц. Насупившись, доел суп.

Мы едем по городу в автобусе. На книжную ярмарку, где будет много людей. У меня есть точная цель: купить пару своих же книжек, чтобы потом отправить желающим. Ощущаю дискомфорт, стараюсь не думать, от чего. Я сплю. Идем от остановки к выставочному центру. Заброшенное здание из прошлой эпохи, гигантские рекламные растяжки на нем порезаны и ветром треплются. Реклама этой самой ярмарки. Впечатление так себе. Неработающий светофор. Она предлагает побродить с часик, пока время есть, посмотреть что-нибудь. Не могу придумать, что бы я хотел посмотреть в этом месте, на кого. Мысли о хаотичных потоках увлеченных людей вызывают недовольство. 

Во вращающемся барабане входной двери понимаю, что мне не нравится. Выстреливает мысль: мне не нравится «быть как все», быть частью какого бы то ни было объединения людей. Мне не нравится быть гостем ярмарки. В прошлом был в стане организаторов, но даже та небольшая роль выше, чем роль гостя. Мое эго – бесконечно саднящая рана. Мне нужно быть «выше» других, иначе я не ощущаю комфорта. Иначе я теряю себя в толпе этих одинаковых людей. Пытаюсь объяснить ей.

Предлагает оставить одежду в гардеробе и пройтись по залам, а мне хочется пулей домчаться до цели своего посещения этого ада и сбежать. Желательно в заснеженную ночную степь, чтобы ни людей вокруг, ни признаков цивилизованного мира. 

Разглядываю номерок. Секция G. Мы входим в большой холл: люди сидят, ходят, говорят. Держат что-то в руках, люди мельтешат. Какой-то парень ведет мастер-класс по иллюстрации: что-то про комиксы и эмоции в смайликах. Гляжу на собравшихся – мне неприятно. Глаза вырывают в толпе небрежные лица, ни одного оазиса эстетического удовольствия не попадается. Что я тут делаю? Ах, да.

-вот оно, - говорю ей и показываю на стенд. Устремляюсь к нему. Фрустрирован множеством людей и собственной неуникальностью. Мне нужны книжки с красной и синей обложкой. Цена на них выше, чем ожидал. Последняя оставшаяся красная в руках какого-то парня. Протягивает руку приятель с девушкой, спрашивает, как дела. Пытаюсь понять, как расставить приоритеты своего внимания сейчас: книжка, стендисты, молодой человек, приятель, Глория, цена книги. Кому что сказать и в каком порядке. Теряюсь совершенно. Бормочу приятелю что-то в ответ. 

Она резво перехватывает красненькую книжку у парня: «она тебе не нужна, я тебе точно говорю, вот, посмотри другую». Дает книжку мне в руки. Спешу оплатить и скрыться в толпе или вернуться к обмену репликами с приятелем, но ребята куда-то отходят. Она уводит меня нерешительного в другую сторону, встречает своих знакомых. Я не ощущаю себя потерянным, но определенно им являюсь.

Ведет меня в другие залы: стенды, книги, люди с лицами. Что они все тут делают? Мне все они представляются существами ведомыми с низким уровнем осознанности собственных желаний и причин этих самых желаний. Стадо, пригнанное сюда пастухами. Диагностирую у себя прогрессирующую социофобию. Потеря комфорта полная. Мой сим с красной шкалой комфорта топчет ножкой, стоя на одном месте и хочет поскорее забраться в пустую коробку на каком-нибудь заброшенном складе. 

Комфорт – наш новый бог. Думаю подумать об этом позже, а сейчас пытаюсь найти для себя хоть какой-то интерес продолжать бродить по этим залам. Ищу в перечне издательств «ил-music», не нахожу, иду за ней следом. Напрягаюсь, что в шуме она теряет мой голос, переспрашивает. Представляю, как она волочит меня вдоль этих книжных боксов по ковру. А я голый, кожа сдирается о жесткий ковер. Тащит меня к выставке фотографий. На фотографиях Норильск, мне нравится кадр со свалкой автомобилей. Все остальное вызывает желчные замечания об отсутствии какой бы то ни было эстетической ценности этих изображений. Она говорит о том, что главное – попасть в водоворот всяческих фондов и тогда твои работы сами собой будут протаскивать на различные выставки. Рассказывает про то, где побывали ее фотографии.

Нарезаем круги по залам меж загонов с людьми и книжками внутри. Попадаем в человеческие заторы. Три раза мимо меня мелькает одно и то же лицо девочки-нифера с пронзительным взглядом. Остальные люди не повторяются, но смущают меня своим разнообразием некрасивостей. Какой-то мужчина в микрофон занудно что-то читает. Рядом с ним сидит Линор Горалик. Не хочу быть одним из этих людей. Вообще я не из этих – о ком бы ни шла речь. Вы из любителей книг? Нет, я не из этих. Вы из Сибири – нет, я не из этих. Вы из людей? Нет, я не из этих. Я не из этих.

Настаивает на том, что мне стоит ознакомиться с брошюркой литературной премии НОС. Нет, спасибо, я не из этих. Выхватывает со стенда, всовывает мне в руку. Говорит, что номинанты дико крутые, что Елизарьев там и прочие. Что они уже ого-го и признаны и печатаны и прочее. «А ты еще маленький» - говорит. Мое эго легко уместится под ногтем мизинчика на ноге.

Застреваем у стенда «Комильфо». Уставший парень активно продает и рассказывает людям разное. Она покупает комикс про майора Грома. Говорит, что мне понравится, ведь там про Дурова.

-про Дурова я уже прочитал «Код Дурова».

Пересказывает мне все то, что только что я сам слышал у стенда. Рассказывает и то, чего я не слышал только что, но она уже рассказывала ранее: какой это дико крутой чувак уставший – он один из учредителей издательства, один из тех, кто запустил проект русских комиксов. И так далее. И так далее. На очередном круге в этом водовороте людей, недослышанных наших диалогов и моих мыслей о причинах дискомфорта, девушка из еврейского издательства вручает нам бесплатные закладки для книг. Я ликую: евреи раздают что-то бесплатно. Залипаю у какого-то арт-объекта. У него шесть конечностей, все замотаны бинтом. Его зовут Никчемныш или как-то так. Одна из причин дискомфорта: я просто давно не выходил в свет. 

Едем в автобусе, я сплю стоя и начинаю шутить обо всем, что приходит мне в голову. Мне нужно уединение, я смирился с неизбежностью людей вокруг. В центре города решаем, как быть дальше. Она не хочет, чтобы я ехал на Каменку, ведь мне как будто бы скучно и все это не нравится. Говорю, что мое недовольство и кислая мина – способ восприятия мира и в этом нет ничего такого. Снова автобус, культурная программа продолжается. Наблюдаю избалованного истеричного ребенка и его жирных родственниц. Ребенок то кричит и плачет, то смеется неведомой ерунде. Постигаю азы науки воспитания. Некоторых детей нужно бить чаще, некоторых реже. Суть в том, чтобы не путать и не переборщить.

Едем в то место, которое ассоциируется у меня с потугами молодых активистов, с университетским балом и отчужденностью. Заходим внутрь и снова мне хочется быть выше других. Возле гардероба три синяка не могут найти, где оставили свои куртки. Это место весьма комично. Не самый благоприятный район, в сердце которого проводится куча молодежных мероприятий. Жители соседних проспиртованных домов заглядывают на огонек. Наполняют своими биомассами культурное пространство. Тут же хипстеры и подростки разных мастей, не нашедшие более интересного занятия на вечер. Старое здание, бывшее раньше дворцом культуры одного из заводов этой страны. Сейчас с лепнины на стенах не стирается пыль. Видимо, чтобы не нарушать связи с прошлым. Сегодня во всем этом облупленном здании с каменными полами и вялым освещением расположились несколько тату-мастеров. Бьют желающим из гостей. Подвальность, чернуха, ощущение сифилиса. Секс, наркотики, рок-н-ролл? Нет, социальная мастурбация, спайсы, плейлист с контакта. 

Внутри себя я Буковски. Вернее то, что я себе о нем думаю. Брюзжащий, брешущий старикан. Ненавижу любое объединение людей. В группах люди тупы и омерзительны. В группах проще видеть изъяны и раскручивать спираль недовольства миром. Вышел в свет, посмотрел на людей и мне не понравилось.

Как будто слоган мероприятия: «Этому городу не хватает портаков». Тут же стригут разной степени волосатости мальчиков. Кто-то играет в "Гитар "Хиро", ведущий уныло по содержанию, но бодро по форме, говорит что-то о программе вечера. Мне не хватает красивых лиц, на которые можно было бы переключить свое внимание. Сидим на подоконнике, она говорит, как ее просили помочь сделать что-нибудь на мероприятие, а она отказалась. Потому что не желает бесплатно помогать тем, кто не справляется с той работой, за которую получает деньги. Ох уж эти молодежные программы, ох уж этот активизм по части «культуры». Средний возраст гостей значительно ниже, чем на книжной ярмарке. Мимо расхаживает девушка с лицом неизвестного мужика на левой ноге. Вспоминаю шутку: «набили ебало». Звучит Queen – Don’t Stop Me Now. Перед глазами кадры из трэшового видео с отрезанием конечностей и повсеместными суицидами. Мне становится откровенно весело. Шучу над происходящим в моей голове вслух. Наверное, просто нащупал какую-то почву под ногами для того, чтобы считать себя «другим».

Ведущий объявляет номер, ради которого мы сюда заглянули. Спускаемся вниз. Берем стульчики, занимаем ближайшее место к центру событий. Вот теперь я ощущаю себя «выше». Вот теперь мне комфортно, сидеть на обозрении, быть первым, кто выделился своей дислокацией. Я элита этого сброда. Этого сброда, где объективно каждый второй – успешней меня. 

Шоу закончилось, есть время подумать. Кажется, я прошел все стадии принятия вечеринки. Сначала ты отрицаешь и не хочешь ехать, посещать это вовсе. Потом бесишься из-за утраченного комфорта и отсутствия возможности уединиться. Под конец примиряешься и начинаешь получать извращенное удовольствие от неприятного вокруг. Получаешь утешительные призы в виде заметок и наблюдений.

На втором этаже еще одно шоу. Она измазывает себя и картоном прикрытую стену черной гуашью, извиваясь под музыку. Музыка звучит отдаленно с первого этажа. Недостаточно опутывает мелодией и ритмом происходящее, чтобы танец выглядел уместно. Черные следы на картоне сначала контурами напоминают танцующую девушку, к концу представления превратятся в мазню. Резким движением смачная черная гуща слетает с руки. Снова телефоны, планшеты и фотокамеры тиражируют реальность. Шоу закончилось. На сцену запилилась какая-то группа, начала настраиваться, мы покинули это культурное пространство.

Дома разглядываю брошюрку НОСа, перекидываю черновики из телефона в компьютер. Она говорит, что сегодня я получил достаточно пищи для творчества. Отвечаю, что сублимировать я могу из чего угодно вообще и для этого мне не нужно выходить из дома. Зачитываю названия произведений из шорт-листа прошлого года. Она говорит, что теперь моя очередь выбирать книгу для чтения. «Циников» мы прикончили прошлой ночью. Плевался, отворачивался в подушку, отмахиваясь от любовной линии. Что мы будем читать дальше? Гляжу гонорары авторам и правила подачи заявок. Пожалуй, я лучше и дальше буду избегать оценок и конкуренции, буду долбить краудфандинг и один на один общаться с читателем.