dead lesbian

Каникулы Бонифация закончились кровавой средой. Сижу одной ногой в четверге, а задницей на табуретке. Как я пишу: у меня есть два.. нет, не стула. Просто открываю один блокнот и другой блокнот и заметки из одного расписываю детально в другом. Так и получается. Никакой магии.

Я открыл глаза и оказался в осени. Открыл глаза в троллейбусе и лучше бы не открывал, снова мысли тоскливые хлынули в голову. В транспорте все еще спится слаще, чем дома. Ни духота, ни люди вокруг, ни распухшая по ощущениям до размеров грецкого ореха височная артерия не мешают спать, пока я еду в метафизическое никуда. В один день здесь льет дождь, в другой – печет солнце. И неизменно каждый день в подвешенном состоянии из-за внутренней неопределенности приоритетов. По итогу все это выливается в чудаковатые бегства мыслями от действительности.

Оказываюсь на двадцать минут дома, чтобы пообедать. Раздеваюсь догола. Быть голым в разгар дня это что-то вроде способа снять с себя всякую ответственность. Телефон хочется выбросить в реку, когда иду по набережной. Туалет кажется самым спокойным и безопасным местом на свете, особенно, если он в приличном заведении, где в уборной играет музыка. Вылетаю из дома не то, чтобы вновь полный сил, а скорее, как телефон, сорванный с зарядки спустя путь минут.

В транспорте наблюдаю потасканную беременную бабу с засаленными волосами и ребенком-метисом. В проходе стоит человек с бомбонувшей от фурункулов рукой, с рюкзаком за спиной. Улыбается и разговаривает с каким-то своим приятелем рядом.

Я хочу быть статуей алкоголика или собачкой, мимо которых прохожу. Чтобы стоять вечно пьяным, опершись на столб. Статуе никуда не надо. Устал говорить разговоры, которые не хочу говорить, самое частое, что я слышу от людей «нам надо поговорить». Как будто я каждый день встречаюсь с разными людьми, как с бабой и она меня с этих слов хочет бросить. Тяготящее чувство.

После учебы с работой мне легко. Иду через очередной какой-то случайный двор. Дед с тростью на скамейке покачивается и болтает ногами под доносящуюся откуда-то песню Бритни Спирс. 

Она говорит, что я пишу в духе русской школы. Она хочет, чтобы я писал. Я хочу писать и пишу это. В телефон записываю: «грейпфрут» - не забыть купить для дайкири.

В один из вечеров нахожу неопубликованные черновики, в том виде, как они есть. Снова это самолюбование в желании публиковать без правок заметки из телефона. В них есть иногда что-то, стесненные мысли, концентрация впечатлений. Для меня они – как файловый архив, и сознание легко разворачивает все его содержимое.

«Катя ноут ксюша вконтакте анель марта ноут анель катя плачет у влады шлюха у меня я шлюха чувство вины мама концентрация событий сломанная техника работники и клиенты куча аварий в городе затмение было вчера онв мне ьольше всех нравитмя вме мы прячем головы нн в ресокмно лруг в друга»

В автобусе встречаю знакомого из прошлого сезона моей жизни. Тогда он казался омерзительным, а сейчас – снова кажется, рассказывает мне про недавнюю беременность своей несовершеннолетней девушки и аборт. По глазам, залепленным зелеными линзами, вижу, что ему грустно. Уточняю. Да, он бы и не прочь оставить ребенка. Рассказывает мне про книги, про свою группу из разряда «кричащие пидоры». Выходит из автобуса. Эта запись кажется настолько устаревшей, что мне трудно ее сохранить.

Удивительное свойство: легко могу рассказывать о всяком второстепенном, но о первостепенном могу лишь улыбаться и молчать. А потом она еще раз и еще раз позволяет мне писать все, что хочу и так как хочу и говорит, что могу использовать больше описательности. А я так боялся «все испортить» своей несдержанной откровенностью. 

Выхожу из магазина с грейпфрутом, с неба проливается дождь. Можно переждать, как многие люди рядом, но, я не хочу быть с этими людьми. Я в любом случае промокну, так пускай это будет насквозь, пускай как под душем. И я получаю свое, иду, улыбаюсь и смотрю на людей страдающих и радующихся дождю. Пустующий прилавок со свежими огурцами, которые в затапливаемым серым цветом воздухе выглядят особенно ярко. Едва не стащил один.

Ужин при свечах. Должен был быть. Если бы она была здесь. Шикарный кусок мяса. Дайкири. Комната. Кровать. Перед окном периодически проходят люди. Я в красной укрывашке с рукавами типа халата, с поясом как-то дурацки повязанным на голое после дождя тело. В один из следующих дней в шутках озвучиваю другу возможность из окна давать пять прохожим.

Та стадия отношений, когда вы еще стесняетесь ходить в туалет друг при друге, но уже во всю трахаете друг друга в рот. На языке фрейдизма эту стадию по аналогии с этапами психосексуального развития личности можно назвать оральной. Оральная стадия отношений. В общем-то даже звучит. Если развивать эту тему, то недолго додуматься до того, что в самом конце следует фаллическая - это когда снова возвращается интерес к мастурбации и своему собственному телу, а у нее возникают мыслишки о том, чтобы компенсировать отсутствие пениса ребенком. Далее будет латентная стадия. Нет, не та, в которой ты вдруг осознаешь свою внезапную гомосексуальность, а та, в которой секс уже не столь важен, и снова важными становятся карьера и консюмеризм. По идее завершающей должна быть генитальная фаза, но, поскольку речь у нас тут не о развитии личности, а о выдуманных только что фазах «отношений», то аналогии для генитальной фазы в отношениях не существует. Наверное. В этом я совершенно не разбираюсь. 

Таково мое будущее. Отношения, строящиеся по кривой Вундта. Вместо рекламных контактов – половые. В какой-то момент наступает пресыщение. Они занимают определенное место в твоей жизни и разрастаются, создавая западню. Прожигаешь время в мире кровати, откладывая на потом все, что можно отложить на потом и радуясь каждый раз, когда удается сохранить разум и делать скучные необходимые вещи вместо того, чтобы трахаться, есть и спать. 

Говорю сам себе про вуайеризм в разрезе своей готовности видеть в своих текстах все, что бы я ни написал. Странно, наверное, видеть свои слова и поступки со стороны. Роняю случайные словосочетания вк о том, что сообщать не следовало. Отношения, которые совсем не отношения, но еще какие отношения. Просто друзья, ничего больше. Не задаю вопросов себе и ей. В конец-концов, я не борец за штампы и ярлыки и если мне хорошо с ней, то нужно ли из этого что-то выжимать?

В разгар дня в небе видно луну. Бесят велосипеды, оставленные парочками возле входа в кофейни. На перекрестке подруга машет рукой из проезжающей мимо машины. На остановке вижу подругу из давней эпохи своей жизни. Не обращаю ее внимание на себя, не нарушаю хода вещей, тут же подходит мой троллейбус. Каникулы Бонифация закончились. Вернулся в свой район, тут мужики в кроссовках на босу ногу.

«You only seem to care about you» - поется в песне, заслушенной до дыр. Остальные слова мой мозг отфильтровывает.